Это — интервью с Вандой Валентивной Мазур. Ванда Валентиновна закончила Одесский государственный университет имени Ильи Мечникова, в данный момент она является частным преподавателем французского языка. Ванда Валентиновна принимала активное участие в экономической жизни Одессы, в частности, она была директором таких предприятий, как «Фаберпласт», «Eastaroma» и «Мотто», а также арт-директором детского интеллектуально-развлекательного центра «Левилия».

Интервью проходило в живую 22 декабря 2018 года на территории ресторана «Мёд и пиво» (четвёртый этаж торгово-развлекательного центра «Пятый элемент»). Имела место запись разговора на телефон.

Примечание: редактор текста решил не передавать содержание интервью дословно, чтобы облегчить читателю восприятие текста в письменной форме.

Расскажите, пожалуйста, о себе. Где родились, где сейчас проживаете?
Одесситка. Живу в Одессе. Никогда отсюда не уезжала надолго и не планировала. Я не авантюристка, но я ищу, где люди умнее, а в Одессе, конечно, в свое время умных людей было достаточно много.

Чем сейчас занимаетесь?
Я частный преподаватель французского языка. Это не хобби, это не работа, это призвание.

По вашему мнению, призвание — что это?
У меня очень примитивное объяснение. В двенадцать лет я сказала маме, что я хочу быть учителем французского языка. Собственно, я сейчас — учитель французского языка.

Чем еще занимаюсь… В этой жизни я построила два завода и основала три предприятия (не связанных с французским языком); при этом я не получала дополнительного образования. Меня все спрашивали: «Как вам это удается?» На что я всегда отвечала: «Я просто хорошо училась в школе».

То есть, вы учились самостоятельно?
Конечно. Умный человек просто должен уметь учиться. В свое время я стала Учителем года Одесской области с педагогическим стажем полтора года. Мне тогда было двадцать семь лет. И на этом конкурсе был такой вопрос — «ваше педагогическое кредо». И тогда, и сейчас я его формулирую следующим образом: я умею чинить машины, я могу спрыгнуть с парашютом, я знаю всё про пластики, я знаю биологию и ДНК, я преподаю детям геологию, историю и географию, а французский язык — это всего лишь узаконенный Министерством образования способ передать мое знание жизни. На сегодняшний день меня увлекают окололингвистические знания, связи лингвистики с другими, особенно, естественными науками, потому что герметичность лингвистики во всем мире уже давно ушла в небытие.

Последняя прочитанная по этой теме книга, кстати, советую, — «Эволюция языка» Уильяма Фитча. Фитч на самом деле биолог, и в своей работе он предлагает ознакомиться с синтетическим подходом к эволюции языка. Гениально.

Какие книги по биологии вы можете порекомендовать?
Из публицистического можно ознакомиться с работами израильского военного историка Ноя Харари — «Homo Sapience» и «Homo Deus». Читаю его по-французски.

Есть ли у вас мечта?
Мечта есть у всех. Вот у кока-кола была такая мечта: в каждом доме — по три крана; горячая вода, холодная вода, и кран с кока-колой. Они практически достигли своей цели. Фактически в каждом доме есть кока-кола, и нет человека в этом мире, который не захотел бы когда-либо её купить.

Если мечта кажется недостижимой, это не значит, что в каком-то виде человек её не достигнет.

Я хочу, чтобы люди поняли, что человек — не главное существо в этой жизни, что у него такие же права проживать на этой планете, как и всех остальных биологических видов.

Что радует вас в повседневной жизни?
Дети. Иногда радуют. Меня радуют вежливые, воспитанные, умные люди. Радуют единомышленники. На самом деле, много вещей, вот видите, вкусное украинское пиво сейчас радует. (улыбка) Я человек, который радуется.

Часто ли вы посещаете театры?
Да. Вообще-то я была режиссером. Я была режиссером театра «Человеческий голос» в течение двенадцати лет. Начинался он как франкофонный театр, безусловно, аматорский. Мой театр выиграл во многих всеукраинских конкурсах, мы даже получили призы на двух международных конкурсах во Франции. В 2004 мы перешли на русский язык.

Как вам пришла в голову эта идея, создать театр?
Позвонили в Ришельевский лицей, сказали, что, мол, есть такой-то фестиваль. Спросили, не хотим ли участвовать. Еще будучи студенткой, я участвовала в университетских постановках, поэтому тогда, в лицее, и решила попробовать себя в качестве режиссёра. В 2005 году я снова вернулась к французскому театру и выиграла для университета конкурс франкофонных театров в Днепропетровске. Единственный раз, когда я сама не выбирала пьесу, а ставила по просьбе Эли Ивановны пьесу Марселя Ашара «Жан с Луны».

Как в среднем проходил процесс постановки драматического произведения?
Для начала я вам расскажу о своем понимании постановки. Я очень плохо отношусь к большинству представителей современного театра. Есть такая вещь, как уважение к автору. Интерпретация интерпретации рознь. Есть вещи, которые задумывает автор, у него есть свои идеи, есть свое понимание жизни, и, соответственно, он берет определенный языковой инструментарий, берет форму, — в данном случае, театральную, — и в эту форму вкладывает свое понимание жизни.

Когда режиссер берет текст, он просто обязан передать именно то, что хотел автор. Я не имею права, если я беру текст того же Эжена Ионеско, интерпретировать произведение так, как хочу. Я могу чуть-чуть подсказать, выбрать мизансцену, ускорить или замедлить темп. Но не более того. Я всегда учила своих актеров спрашивать: «А что хотел этим сказать автор?»

Как вы понимали задумку автора?
Я умею вчитываться. Собственно, поэтому я сейчас востребованный преподаватель. Я не работаю по украинской программе, я учу по программе французской школы. Она включает в себя лексикологию, стилистику, анализ текста. Анализ текста во французской школе начинается с пятого класса.

Вот смотрите: вы берете текст, и вы в состоянии найти в нем все языковые инструменты. И на основании этих языковых инструментов — les outils de la langue, — вы понимаете, как именно автор раскрывает ту или иную идею. Абсолютный анализ. Читатель отстранен от текста, от своего собственного я.

В 1999 году я написала статью «Преподавание литературы в средней школе», но её не приняли в областном отделе народного образования, облоно, из-за фразы о том, что украинский школьник 21-го века не может иметь свое мнение по поводу чувств француженки мадам Бовари. И я до сих пор ежедневно нахожу подтверждение этой мысли: школьник может только повторить чужие мысли. Он может знать, каким был менталитет; о чем думал Флобер, когда задумывал образ, может сказать, чему он научился у Флобера, но точно не имеет права оценивать произведение с персональной точки зрения, потому что его точка зрения в другой плоскости, в другом мире.

Как вы начинаете учить своих подопечных анализу?
Когда вы что-то учите, в это нужно верить, это нужно любить, этим надо жить. Вы любите этот текст? И когда вы говорите ребенку: «Вот это выражение, посмотри, за счет чего автор добился твоего понимания и твоих чувств, а!»… Можно быть трижды умным человеком, но если вы не умеете ощущать, благоговеть перед определенными текстами, научить вы ничему не сможете.

Пишете ли вы сами?
Пишу художественный роман. Подробностей пока не разглашаю, потому что работа ещё в процессе. Могу сказать только то, что завершу к середине следующего года.

Вы считаете, что нужно планировать произведение заранее, или предпочитаете импровизировать?
Безусловно, нужно планировать всё заранее, но садиться писать только тогда, когда пришло время. Если вы хороший самокритик, то вы должны понимать, что если вы смотрите под другим углом, то вам уже не нравится написанное, и единственный способ этого избежать — подготовиться. Всё проанализировать. Иногда для того, чтобы написать одно слово, нужно перечитать горы. Допустим, действие происходит в Северной Америке, и у вас человек в лес зашел. Представьте, насколько точно знать каждую деталь: высоту деревьев, название травинок, крик птицы.

Изначально на работу толкает какая-то мысль, какая-то неудовлетворенность, которую вы больше не можете держать в себе. Но одной мысли совершенно недостаточно. Когда вы начинаете писать с одной мыслью — это две страницы. Хотя некоторые доводят одну мысль и до целого романа, но такие романы крайне примитивны. Я читаю мало современного.

Какие проблемы вас волнуют помимо массового невежества?
Понимаете, остальные проблемы вытекают из неё. Меня волнует убийство планеты. Меня волнует воровство. Меня волнуют животные. Я как Марк Твен, чем больше знаю людей, тем больше люблю собак.

Кто для вас идеал?
Томас Манн. Двадцатый век, не так давно. Маргерит Юрсенар. Хулио Кортасар, он гений короткого жанра.

Назовите, пожалуйста, любимых поэтов.
Жак Превер. Очень простенько, все его любят, но он, тем не менее, гений. Второй гений — Цветаева. К вопросу об эталонах: когда я пишу, я никогда не читаю художественную литературу, чтобы не портить вкус. Планку. Нужно всегда знать, где она.

Почему в Украине нет гениев? Я приведу вам схему. Внизу — десять миллионов читателей. Над ними появляются сто тысяч графоманов. Над сотней тысяч графоманов — тысяча эпигонов. За счет этих эпигонов миллионы читателей думают, что литература — это легко, что она не стоит на месте. И только на тысячу эпигонов возникает один гений.

В Украине, к сожалению, нет миллионов читателей.

Благодарим Ванду Мазур за участие в проекте.

Интервью проводила Анастасия Ленц